Допущение - Страница 20

- Получится, - сказала Наташа. - Еще как получится. Мы тоже не лыком шиты.

- Удивительно, - сказал Эрэф.

Замечая, что дед старается почаще видеть внука, Иван вдруг поймал себя на мысли, что, очевидно, разгадал одну из причин космополитизма жителей Кольца. Они не знали детства. Сызмальства распределенные по интернатам, они изучали точные науки, кодекс юного бойца, маршировали по каменному плацу, играли в военизированные игры, пока из них не вышибало сам дух детства это вечное соперничество, стремление быть первым во всем. Человечки быстро становились микровоенными и дрались за место в жизни с упорством зверенышей, используя для этого дозволенные и недозволенные средства. Мрачные здоровенные воспитатели, пожирающие их пайки, очень успешно избавляли их от мягкотелости и слюнтяйства, то есть от доброты и сострадания. И вырастали постепенно, и обживали Далекий Космос крепкие, умные и безжалостные хищники, которые, в свою очередь, не нуждались в такой обузе, как собственные дети, и сразу после рождения рассылали их по специнтернатам. За что получали наличными.

Это было ненормально, как только может быть ненормальным отсутствие родителей у детей, детей у родителей, человеческих отношений между людьми. На Кольце жили безбедно, но только для себя. Поэтому с поразительной легкостью рвались связи, свершались смертные приговоры и убийства, войны, захват населенных планет. За все платили полновесными наличными, а раз есть деньги, значит, можно пожить в свое удовольствие.

Немудрено, что на очередную "отсталую" планету агенты ринулись косяком. Как же, триста процентов "за отдаленность" да еще сто за передвижной характер работы, да премии за этапы "освоения"... плюс гарантированный оклад. Ежемесячно выходила кругленькая сумма.

Встретив же достойного противника, не только оказавшего сопротивление, но и способного в любой момент перейти в атаку, агентурный косяк запаниковал, и эта паника передалась на Кольцо, вызвав самые неожиданные последствия.

А все из-за того, что у людей Кольца не было детства.

"Так что Эрэфа, в общем-то, можно понять", - думал Иван.

Что у него осталось? Близкие, которые за ним ухаживают, да внук, за которым нужно ухаживать. То самое обыкновенное, ради чего можно отказаться от натужного самоутверждения и престижа, что о двух концах.

Впрочем, все это пока были домыслы. Эрэф стар, мудр и сложен, и неизвестно, какие мысли бродят в его голове. Несомненным было одно - за последнее время Эрэф посвежел, внутренне приободрился, перестал шарахаться от людей.

--------------------------------------------------------------------------

----

Работы на полигоне двигались полным ходом, но конца еще не было видно. Параллельно на экспериментальном участке КБ, руководимом В. Н. Булкиным, совершалась сборка действующего образца.

Как-то после обеда, приехав на полигон, Иван к своему удивлению в компании академика С. и Федора Георгиевича обнаружил Эрэфа. По причине ненастной погоды Эрэф был облачен в новенький ватник и резиновые сапоги, на голове блином лежала замусоленная кепка. Эта кепка, в совокупности с грозными бровями, придавали ему вид измученного борьбой за урожай киноагронома. Шкафообразный киноагроном говорил и жестикулировал скупо, но к его мнению явно прислушивались. Подождав, пока компания, миновав все траншеи, вырытые канавокопателем, скрылась в теплушке, Иван вышел из машины.

За столом три ветерана мирно гоняли чаи. Федор Георгиевич, как всякий радушный хозяин, обрадовался:

- А вот и четвертый! Как насчет "козла", Иван Иваныч? В качестве разминки?

- Какой "козел"? - спросил Иван. - Какой в рабочее время "козел"?

- Не возникай, - отрезал Эрэф, чувствовавший себя не особенно уютно.

- По КЗОТу полагается, - словоохотливо объяснил Федор Георгиевич. Поработал на морозе - перекури в тепле.

- Что-то не видел, - сказал Иван.

- Не видел - и не возникай, - Эрэф нахмурился и стал теперь похож на кинобандюгу.

- У вашего отца, Иван Иваныч... Это ведь ваш отец? - уточнил академик С. Да. Прекрасно. У вашего отца, Иван Иваныч, просто какой-то непостижимый опыт фортификационных работ. Он нас с уважаемым Федором Георгиевичем маленько повозил носом по паркету. Признаюсь, к своему стыду, что мы совершенно не учли действия химического оружия.

- Такой задачи не ставилось, - несколько неуверенно сказал Иван.

- И напрасно, голубчик, ведь мы разрабатываем универсальную систему защиты.

- Сергей Александрович, попрошу вас, - Иван хотел сказав: "здесь посторонние", но вышло иначе. - Здесь могут быть посторонние.

- Что, бдительность? Да, да, я понимаю, - и, понизив голос академик С. продолжал: - Мы должны предусматривать защиту не только от вашего М-эффекта, но и от ядерного, химического, бактериологического, лазерного и прочего оружия. Мне кажется, опыт Рудольфа Феофилактыча нам очень пригодится в дальнейшем... А что, Рудольф Феофилактыч вам неродной отец?

Эрэф надвинул кепку на глаза и засопел.

- В том-то и дело, что родной, - вздохнул Иван.

Тут он был вынужден вкратце рассказать свою историю. То есть, это ему показалось, что вкратце, а на самом деле, когда он закончил, рабочее время уже вышло, и пора было возвращаться домой...

Этой ночью Иван никак не мог уснуть. Думал. Признание вышло неожиданным, и это было хорошо, и одновременно плохо. Хорошо - потому что снял груз, плохо потому что это могло изменить отношение к нему и помешать работе. Всему могло помешать. Про Эрэфа он упомянул вскользь, но и тот, судя по скрипу дивана, доносившемуся сквозь закрытую дверь, не спал. Ну и пусть. По крайней мере, будет знать, что выкинуть фокус теперь так просто не удастся.